О первой любви сказано много, а вот о последней.. Мужчина о любви женщин бальзаковского возраста.
Стареющая женщина… Женщина на излете своей сексуальной привлекательности, у последнего порога своего женского счастья…
Женщиной бальзаковского возраста, по Бальзаку, считалась женщина «едва за тридцать». В то время девушек рано выдавали замуж, годам к двадцати пяти они обзаводились многочисленным потомством, а к тридцати, уже «состоявшись», начинали увядать и считаться матронами. В наше же время женщина бальзаковского возраста – никак не младше сорока, а то и под все полновесные пятьдесят, так укоренилось в нашем сознании.
Как бы то ни было, в тридцать, сорок или пятьдесят, для большинства женщин земного шара (будь то освобожденные женщины США и Европы или не столь эмансипированные женщины России) постепенная и неизбежная утрата сексуальной привлекательности, той огромной и порой единственной власти над мужчиной, – женская трагедия.
Конечно, многие женщины вполне достойно несут свое увядание. Став мамами и бабушками, они пытаются раствориться в свои детях и внуках. Другие сделали карьеру. Третьи по-женски стоически и философски принимают это неизбежное зло. И первые, и вторые и третьи изо всех сил заверяют всех, что они де счастливы и без своей сексуальной власти над мужчиной. Все де верят, только не они сами.
Но здесь и сейчас мне хотелось бы рассмотреть не саму стареющую женщину с ее радостями и горестями, а стареющую женщину в жизни еще не старого мужчины. Ту удивительную трансформацию женского ума и характера, которая зачастую происходит как с самой женщиной, так и с теми мужчинами, на которых ей, стареющей и увядающей, удается спроецировать свою, как ей кажется, последнюю любовь.
Начну с того, что почти все женщины, которых я знал в своей жизни, были несколько младше меня и были обычными приземленными потребительницами, чьи интересы колебались исключительно в материальных плоскостях. Материалистками, нормальными такими женщинами, которые рано научались зычно говорить «Дай!» и лишь потом нех